FantomxaiV; Akane_Genzo; image lyatre; fysh-ka; Мириан - мои теплые приветствия
Название: С.И.Р. (Скандалы. Интриги. Расследования)
Фэндом: Наруто (Naruto)
Автор: Канаме Сейю
Бета-ридер: Azraele; Otulissa
Жанр: Detective/Romantic
Персонажи: Наруто/Саске; Саске/Сай; Пейн/Итачи
Рейтинг: R
Состояние: В процессе
Дисклеймер: Сюжет принадлежит автору, герои – Масаши Кишимото. Размещение данного текста на других ресурсах – исключительно с согласия автора.
Предупреждение: OOC, AU, нецензурная лексика. Канон нервно курит в сторонке – вы уж извините мою бурную фантазию.
Примечания: Отзывы, предложения и конструктивная критика приветствуются.
Предыдущие главы Предыдущие главы: [Пролог]; [Глава I]; [Глава II]; [Глава III]; [Глава IV]; [Глава V]; [Глава VI]; [Глава VII (I)]; [Глава VII (II)]; [Глава VIII]
Глава IX
Глава IX
Квартирка на окраине Токио совершенно не изменилась за последний месяц. Маленькая, светлая, уютная – никто бы не поверил, что в таком чистом помещении живет молодой человек, только-только закончивший университет. Комната, служившая одновременно спальней, кабинетом, библиотекой и кухней, несмотря на свои небольшие размеры, вмещала не только кучу предметов домашней обстановки, но и результаты творческого труда своего хозяина. Картины стояли везде: от пейзажей до портретов, они заполнили комнату, превратив её в волшебный мир красок и холстов. Это было одно из немногих мест, которые Саске действительно нравились. Казалось, что это светлая комната словно бы изолирована от остального мира – тщедушного, грязного, полного своих чертовых стереотипов. И в этом мире существует только один закон: не следуешь правилам – становишься изгоем. Несмотря на то, что Саске формально работал адвокатом, в собственном внутреннем мире он терпеть не мог правил. Кто их придумал, зачем, почему? Нет, молодой Учиха не был сторонником анархии, но откровенно не понимал, почему он должен следовать каким-то канонам просто потому, что «так принято»? Почему он не может быть исключением?
***
Саске с детства был очень любознательным и открытым ребенком, его тянуло ко всему неизвестному – потрогать, почувствовать, узнать. Он как угорелый носился по улицам вдали от дома, проникал в чужие сады, лазил по деревьям и вытворял другие фокусы, которые позволены только детям. Обладая природной ловкостью и обаянием, он быстро завоевал статус лидера-сорванца среди своих сверстников. До школы младшего сына не заключали ни в какие рамки, в семье уже был ребенок, из которого с детства лепили будущего продолжателя династии. Наверное, Итачи не успел и осознать, что такое жизнь, как его судьбу уже расчертили по линеечке чуть ли не до самой старости. Но самого Итачи эти самые идеалы не сильно волновали – он жил своими талантами, и пока они совпадали с желаниями и планами семьи, всё было хорошо. Никому просто в голову не могло прийти, что старший сын хочет чего-то иного – так уж «было принято в семьях элиты».
А Саске... был приятным дополнением ко всей этой идиллии. Грубо, зато верно. Только в один далеко не прекрасный день эта идиллия разрушилась, как карточный домик под неловким ветерком, кардинально изменив мировоззрение Саске. Младший Учиха никогда не стеснялся своих чувств: когда ему было больно, он кривился или даже плакал, если радовался, то от всей души – так, чтобы вся улица знала, какое у него сегодня хорошее настроение, если что-то не понимал – то обязательно всех донимал, пока полностью не удовлетворял своё любопытство, а когда злился – вокруг него словно воронка образовывалась. Он не считал зазорным демонстрировать свои чувства окружающим.
И так было до тех пор, пока не вмешался его отец, Учиха Фугаку. Отец семейства был видным человеком, известным адвокатом, всегда ставящим на первое место репутацию семьи. Строгий, но справедливый, своенравный, требующий подчинения и не выносящий халтуры. Таким и должен быть командир.
Отношения отца и сына сводились к принципу взаимного наличия: «у меня есть младший сын – у меня есть отец, и на том спасибо». Отец всё своё свободное время уделял Итачи, чуть ли не с детства прививая последнему любовь к законам, документам и прочим юридическим премудростям, таскал с собой в офис, опять же не интересуясь, нравится ли самому наследнику «избранная» профессия, потому что «так было надо». А воспитанием Саске занималась Микото – женщина хоть и приверженная семейным традициям, но не менее твердая характером и считающая, что каждый вправе иметь собственный выбор. Она откровенно не одобряла раннее обучение Итачи юриспруденции, но поспорить с мужем не могла – ещё одна дань традициям.
Саске часто становился свидетелем ссор между родителями по поводу воспитания детей – хотя, ссорами, конечно, в представлении ребенка это назвать было трудно – никто не повышал голос, посуда не билась, а в итоге родители тихо – мирно расходились, а мать даже давала себя поцеловать в щечку. На этом моменте сорванец быстро сваливал в свою комнату, логически рассчитывая, что если родители перешли к «телячьим нежностям», то всё интересное закончилось. Но вернемся к ссорам, которые и ссорами нельзя было назвать. Пока старшие разговаривали в столовой, Саске обычно сидел около тумбочки за углом (как-то раз он рискнул залезть внутрь, но понял, что оттуда плохо слышно, и дело подобных испытаний на гибкость не стоит) и внимательно слушал, как мама мягким будничным голосом интересовалась новостями, делами на работе, плавно переходя к основной части – осторожному «выуживанию» информации, что отец собирается делать с Итачи в ближайшие дни. Фугаку быстро разгадывал ходы жены, и разговор плавно перетекал в психологические поединки – кто кого. Зрелище это было потрясающее – Саске с открытым ртом слушал, как при помощи пары слов можно загнать противника в логическую ловушку, как при помощи трех из этой самой ловушки можно выбраться, а иногда одно слово могло нанести такой удар, что мало никому не покажется. Микото по образованию была психологом, Фугаку тоже не понаслышке знал, что это за наука – работа адвоката волей-неволей преподала пару уроков. Но всё заканчивалось скучно – одними и теми же словами «ты слишком строг с Итачи – ты слишком мягка с Саске». Много споря, родители никогда не переходили к каким-либо радикальным изменениям сложившегося положения – каждый оставался при своем мнении, на том и расходились.
Первый конфликт с отцом случился, когда Саске исполнилось семь лет. Торопясь к ужину со школы, он споткнулся на крыльце, неудачно упал, насквозь пробив себе губу. От резкой боли глаза сразу заволокла мокрая пелена, рот наполнился кровью, и, хлюпнув пару раз носом, Саске в таком раненном состоянии заполз домой. К несчастью, отец как раз вышел в прихожую и, увидев у младшего сына глаза на мокром месте, не на шутку разозлился. На громкий голос Фугаку прибежала Микото, тут же образумившая нерадивого отца, что тот читает нотации, а сын стоит у порога и чуть ли не давится кровью.
- Ты посмотри на него, Микото, развесил слюни как девчонка какая-то! Трагедия у него, что ли, случилась? – ткнув пальцем в его сторону, Фугаку ушел вглубь дома, оставшись при своем мнении. Микото неодобрительно посмотрела мужу вслед, вздохнула и обратила всё своё внимание на сына. Но Саске в тот момент утешения были не нужны, он даже забыл про боль, когда вызванный врач осматривал его разбитую губу – он просто не понимал, чем же так остался недоволен отец. «Очнулся» от размышлений он уже в больнице, когда ему принялись зашивать рану – Саске, как любой нормальный ребенок, никогда не питал к больницам большой любви, и врачам тогда пришлось повозиться, чтобы заставить его сидеть его на месте. От этого маленького инцидента остался лишь маленький едва заметный шрам чуть повыше верхней губы.
И всё-таки вопрос не давал ребенку покоя. Отец разозлился... из-за того, что он плакал? Значит, плакать – плохо, так что ли? Через несколько дней, в очередной попытке узнать ответ на эту загадку, Саске направился к старшему брату. На животрепещущий вопрос тринадцатилетний аники пожал плечами и сказал, что, если люди плачут, то, наверное, это не плохо, чем окончательно запутал Саске.
- Нии–сан, а ты часто плачешь?
- А зачем?
- Как это? – распахнул свои большие глаза сорванец. – И тебе никогда-никогда не хотелось плакать? А когда тебе грустно? А когда больно?
- Не хотелось..., - Итачи не успел закончить предложение – в комнату зашла мама и, попросив не отвлекать старшего брата от уроков, повела Саске ужинать. Кстати, сама Микото тоже не смогла ответить на простой вопрос – женщина просто поцеловала сына в лоб, сказала не брать слова отца в голову и делать так, как сам Саске считает необходимым. Да как же тут не возьмешь в голову?
Саске так и не нашел ответа на вопрос и поэтому решил, что должен идти от противного – если отец говорит, что это плохо, значит, он не должен так делать и не злить отца. Но иногда собственным привычкам изменить не так-то просто, а Саске взялся за самообучение с присущим ему упрямством и максимализмом. День за днем он учился сдерживать в себе грустные «плаксивые» эмоции, как отметил отец, которые «недостойны мужчины». Но Саске взялся за это дело слишком рьяно, и психологическая инерция набирала свои обороты, постепенно втайне от своего владельца «выжигая» сначала отрицательные, а затем и положительные эмоции.
Второй конфликт между отцом и сыном случился, когда Саске стукнуло пятнадцать. Младший Учиха никогда не задумывался, что с ним будет после окончания школы, да и незачем, по его мнению, забивать голову тем, что будет через шесть лет – до этого ещё дожить надо. На своё несчастье именно такой ответ Саске дал отцу, когда тот, вызвав его в свой кабинет, поинтересовался его планами на будущее. На этот раз криков не было – всё оказалось гораздо хуже. Фугаку смерил его презрительным взглядом и сказал, что подобная легкомысленность и полное отсутствие целенаправленности неприемлемы для его сына.
«Блин, опять не угодил», - пролетела мысль в голове Саске, удивив, в первую очередь его самого. Он никогда не был ни скептиком, ни циником, но его сознание, словно желая отгородиться от очередной психологической травмы, выставила такую мощную защиту, что всё показное презрение Фугаку прошло впустую. А сам Саске... понял, что мнение отца его теперь совершенно не волнует.
- Я буду адвокатом, - спокойно перебил он нотацию разошедшегося отца.
- В этой семье уже есть адвокат – твой старший брат. Ты должен выбрать другую юридическую специальность или профессию, поддерживающую семейный бизнес. Например, заняться предпринимательством – сейчас Токийский университет открыл курсы...
- Я буду адвокатом, отец, - спокойно повторил младший сын, чувствуя, как в груди разливается теплое удовлетворение. Он чувствовал, что вся эта ситуация... конфликта... ему безумно нравится. Какая-то часть души бывшего озорного сорванца всё ещё слабо пыталась достучаться до замутненного эйфорией сознания, крича, что не надо идти на прямое столкновение, нужен компромисс, надо просто поговорить и понять друг друга...
«Какое, к чертям, понимание? Он мною постоянно недоволен – здесь не так, там не так... Так я его заставлю уважать меня! Заставлю пожалеть обо всех сказанных словах!»
- Саске, у тебя острый ум и неплохая хватка, - Фугаку задумчиво скрестил руки на груди. - Но с Итачи тебе в этой профессии не тягаться...
- А я не Итачи! – расширившиеся от гнева зрачки слились с темной оболочкой глаз. – Не смей больше сравнивать меня с ним!
С тех пор Саске замкнулся в себе, выжигая последние остатки былой ребячьей веселости. Жизнь его чувств стала мимолетной: радоваться без радости, улыбаться без улыбки, любить без любви... Искренность соседствовала с фальшью, сливаясь в единое целое.
Изменения в чувствах очень сильно влияют на мировоззрение человека, и любопытный окружающий мир превращается в волчье логово. А люди вокруг превратились в соперников. Даже собственный отец в измененном мировоззрении предстал неким лицом, вертящимся под ногами и мешающим достижению целей.
А цель у Саске была – стать успешным адвокатом. Стремясь к спонтанно родившейся цели, Учиха был готов мир перевернуть, чтобы доказать всем, что он чего-то стоит. Только Саске не учел одного – юриспруденция была не его профессией. И проблема была не в теории, которая давалась ему с поразительной легкостью, а во внутреннем конфликте – нравственные критерии Саске были искажены. Он заранее воспринял право, как некий инструмент, с помощью которого можно получить не только признание и уважение, но и нити власти. Как хирург, в руках которого находится жизнь пациента, юрист может предопределить судьбу человека – сотворить или разрушить, играя с буквами закона. А в отличие от врача у юристов нет клятвы защищать человека.
Результаты вступительных экзаменов Учихи Саске морально шокировали весь преподавательский состав знаменитого частного университета Васэда * - после Итачи набрать столько баллов никому ещё не удавалось. В течение недели звонки с поздравлениями сотрясали личный телефон Фугаку – его многочисленные коллеги спешили поздравить отца с таким знаменательным событием. Самому Фугаку ничего не оставалось, как сделать хорошую мину при плохой игре и с натянутой улыбкой принимать лавры – для Саске это было первой личной победой.
В честь праздника Микото решила организовать семейный ужин в ресторане. Поначалу Саске кривился и ворчал, что всё это пустая трата денег и бесполезное времяпровождение, но когда мать внезапно поддержал Итачи, силы сторон стали неравны и пришлось смириться. Именно тогда, в ресторане, у них с братом и произошел разговор, смысл которого Саске поймет ещё очень не скоро:
- Саске, представь, что у тебя на руках крупное дело, на миллионы йен. Осталось последнее судебное заседание, можно сказать формального характера – ты прекрасно знаешь, что выиграешь. Однако в последний момент ты понимаешь, что был не прав. Представь, ты стоишь перед столом, за которым сидит человек, ради которого ты должен выиграть это дело, но чувство справедливости говорит тебе, что ты должен отказаться от него. На кону твоя карьера. Что ты будешь делать?
- А разве это не очевидно? – Саске почувствовал подвох. – Я выиграю дело.
- Даже если будешь знать, что не прав?
- А кто прав, решать судье. Я лишь сделаю всё возможное, чтобы победить, ведь защищать интересы клиента – это моя работа, – Итачи ничего не ответил, продолжая задумчиво теребить кончик хвоста. Посчитав, что тема закрыта, Саске стал молча терроризировать взглядом бокал с красным вином, оценивая, какую степень опьянения он может себе позволить, но тихий голос брата вновь отвлек его от этого «интересного» занятия:
- Отец требует повиновения, начальник – подчинения, клиент – победы, но, независимо от их желаний, ответ за свою жизнь ты будешь держать сам. А, когда будешь сомневаться, ответы на свои вопросы ты найдешь здесь, - теплая ладонь легла на грудь, туда, где ровно отбивало ритм сердце. - И здесь, - легкое почти ласковое касание лба, такое непохожее на ежедневные щелбаны.
- Ты опять умничаешь! – возмутился Саске, чувствуя, как рука, коснувшаяся лба, стала гладить волосы. – По тебе дорога странствующего философа плачет. А не хочешь в монахи постричься?
- Только после тебя, - в следующую секунду прическа была безнадежно испорчена, а вспышка фотоаппарата возвестила, что Микото удачно поймала их в кадр.
***
Яркое солнце ползло за горизонт, рисуя в небе ярко-желтые очерки. Квартира Сая находилась на тридцатом этаже новомодного здания, откуда открывался прекрасный вид на город, на его бурлящую жизнь, окрашенную красками суеты и скуки. Когда ты сидишь так высоко над всей этой суматохой и с долей скептицизма рассматриваешь эти многочисленные мелкие фигурки, то поневоле чувствуешь себя... богом, что ли?
Саске, честно говоря, плевать хотел на все эти высокие материи и пафосные рассуждения, от которых и зубы сводит, и уши вянут – ему просто нравилось сидеть на подоконнике и смотреть на закат. Плевать на все обязанности, плевать на работу, плевать на то, что надо и не надо – просто сидеть и смотреть, как такое красивое, но такое безразличное солнце уходит за горизонт.
Наверное, порою стоит пройти по тропам воспоминаний, встряхнуть старые шкафы и выкинуть скелеты на помойку. Пыли меньше будет.
- Вы похожи, – спокойный голос хозяина квартиры, молодого художника-дизайнера выдернул его из старых размышлений.
- Что? – отвлекшись, Саске обернулся. Его владелец стоял в углу и занимался, вот странное совпадение, перепланировкой собственного шкафа – кипы старых книг, стопки картин, вешалки с зимней одеждой лежали вокруг, дожидаясь своей очереди.
- Солнце на тебя похоже, - книги перекочевали на верхнюю, протертую от пыли, полку, а Сай, чуть развернув голову, подмигнул сидящему на подоконнике гостю.
- Это вряд ли, - однако, при собственных словах что-то больно кольнуло в груди. Когда-то в далеком детстве мама говорила, что его улыбка затмевает солнце.
«Хватит! – рыкнул внутри рациональный голос. – Нашел место и время старое ворошить! Ты сюда пришел слюни распускать или по конкретному делу?».
«По конкретному делу», - сам себе подтвердил Учиха.
- Сай! - Саске сполз с подоконника, с грацией молодого кота пересек комнату и остановился перед «баррикадами», отделяющими шкаф и Сая от всего остального мира. И выжидающе уставился в спину любовника. Ноль внимания, фунт презрения.
- Сай!
- Ты знаешь моё правило: пока не закончу уборку – никакого секса.
- Ты закончишь, как всегда, ближе к полуночи. А я хочу попасть домой пораньше.
- Попади – кто тебя здесь держит? – иронично парировал Сай, ни на секунду не отвлекаясь от своего занятия. Саске хмыкнул: маска циника всегда пряталась за маской спокойного вежливого молодого человека с непроницаемым, лишенным эмоций лицом. Учихе вообще иногда казалось, что жизнь Сая представляет собой театр масок, давно поглотивших его истинную натуру. Научился он этому искусству у Данзо, мастера интриг и кукловода политики, или в детском доме, в котором провел всё своё детство до семи лет – неизвестно.
Они познакомились два года назад на студенческой конференции. Саске, в то время самый популярный студент университета Васэда, меняющий партнеров и партнерш быстрее перчаток, тем не менее, не был обделен вниманием. Васэда славился тем, что в его стенах учатся дети известных политиков, юристов, бизнесменов – заводить друзей в такой среде было одним удовольствием. У Саске друзей не было, зато была целая записная книжка знакомых, желающих провести с ним хоть одну ночь.
Сай стал первым человеком, с которым он решил не ограничиваться сиюминутным сексом. Учиха даже не мог толком понять, что его привлекло в этом парне – это была не красота, не связи и не репутация. Скорее, влечение. Рыбак рыбака видит издалека – люди, носящие маски, чувствуют друг друга.
Перешагнув через преграду, Саске подошел и обнял Сая сзади, прижав руки с очередной стопкой книг к бокам и уткнувшись носом в оголенную шею.
- Давай ты сегодня изменишь свои правилам.
Сай поежился, когда горячее дыхание опалило подбородок, а чужие волосы приятно защекотали ухо, в то же время Саске всем телом прижался к нему, отнюдь не тонко намекая, что ждать дольше он не намерен. Прикусив губу, художник иронично поинтересовался:
- Что с тобой? Прошло всего две недели, а ты перевозбудился, словно девственник!
- Заткнись. Лучше брось свои чертовы книги, - с придыханием зашипел Саске, скользя руками по поясу домашних брюк любовника.
- А если не брошу?
- Тебя привлекает секс с поднятием тяжестей?
В следующую секунду книги рассыпались по полу. А последние лучи заходящего солнца стыдливо осветили две полностью отдавшимся ласкам фигуры.
***
Утро понедельника выдалось ярким и солнечным – день обещал быть просто отличным. Начальство в командировке, выезжать никуда не надо, из полицейского управления запросов не поступило – тишь да благодать. Как говорится, ничего не предвещало беды... Но об этом попозже.
Наруто стоял на пороге кабинета и размышлял, не ошибся ли он дверью. В самом шумном помещении прокуратуры не было ни души – оставалось только гадать, какая сила смыла отсюда Шикамару и Шино с утра пораньше. Даже компьютеры, судя по темным экранам и отсутствию исходящего из процессоров жужжания, были выключены. А работающий компьютер – это первый признак присутствия человека на рабочем месте. Правда, эта закономерность никак не распространялась на Какаши – у того компьютер стоял включенным неделями, а то и месяцами. И поверьте мне на слово, дорогие читатели, это вовсе не означало, что прокурор района впахивает стуками напролет на благо государства.
В общем, в кабинете никого не было, и день прогрессировал прямо на глазах, обещая быть не только замечательным, но и спокойным.
Внезапно в спину довольно улыбающемуся Наруто кто-то врезался, вернув витающего в облаках блондина на землю грешную. Затем последовало испуганное айканье, звук падения и шелест бумаги. Наруто тут же развернулся, узрев перед собой испуганно таращившуюся на него Хинату – словно привидение увидела, ей-богу! Девушка смущенно пробормотала извинения и злосчастно оглядела рассыпавшиеся по полу бумаги.
- Извините, я такая неуклюжая, - не желая встречаться с ним взглядом, Хьюга завозилась на полу, собирая вокруг рассыпавшийся веер с таким несчастным видом, будто её кара небесная поразила. Но не успела она дотянуться до первого листа, как её подхватили и поставили обратно на ноги. Наруто галантно подождал, пока девушка твердо встанет на ноги, и только тогда выпустил из своих объятий и сам занялся уборкой беспорядка.
- Нашла, перед кем извиняться. Я сам тут столбом на пороге стоял – того и ждал, вдруг в меня студентка врежется, - подняв последний лист, Наруто широко улыбнулся. – И вообще, мы, кажется, договорились, что будем обращаться на «ты».
Хината стояла, в замешательстве уставившись в пол, и просто не знала, что сказать. Лицо девушки, как всегда, прекрасно отразило все её чувства. За несколько секунд оно успело сменить несколько оттенков палитры – от легкого налета бледности до яркой красноты спелой вишни.
- По-моему, «Наруто» не такое сложное имя. Оно на слог больше, чем Шино, но зато на слог меньше, чем Шикамару, - зайдя внутрь кабинета, Наруто положил стопку на стол к Шино и оглянулся через плечо. Хината робко улыбнулась – стали видны ямочки на щеках – и прошла за свой рабочий стол.
- Да, конечно. Спасибо, Наруто–кун.
- А куда все подевались?
- Шино уехал в мэрию, а у Шикамару сегодня целый день заседания.
Да, точно. Шикамару сегодня после обеда встречается с Учихой Итачи – надо будет его сегодня отпоить от потрясения, а то ведь завтра может заартачиться и на работу не выйти. А вот Шино должен скоро вернуться – в госорганы им дорога хоть и не красным ковром выстелена, но в отличие от остальных посетителей работники прокуратуры могут проходить вне очереди. Но из Абураме слово лишний раз порой не вытянешь – так что шуму от него в кабинете не будет.
Время до обеда пролетело незаметно – Хината разбирала очередную стопку макулатуры, Наруто, подражая её примеру, искал в документации следовательские ляпы. В общем, ничего сверхъестественного не намечалось – обычный понедельник обычного октября обычного третьего тысячелетия.
- Что ты там читаешь? – удивившись, что даже во время обеденного перерыва девушка чем-то занималась, Наруто, отодвинув в сторону чашку чая, подсел к ней за стол. И чуть не потерял челюсть и оба глаза, узрев в изящных девичьих ручках книжку в две-три тысячи страниц под страшным названием «Новеллы уголовного законодательства».
«Она это в дамской сумочке притащила? Да этим же убить можно!»
- Взяла для легкого чтения, - эта фраза окончательно убила уверенность Наруто в собственном уровне образования, но врага надо знать в лицо, поэтому, отскребав от стен потрясенного сознания остатки мужества, блондин вежливо попросил ознакомиться с сием научным трудом, и девушка с удовольствием предоставила ему эту возможность.
Вот чем-чем Наруто и страдал как полноценный юрист, так это полным отсутствием любви к юридической литературе – его наизнанку выворачивало при виде полок с книгами и научными журналами. Единственное, что он признавал – методические рекомендации по расследованию отдельных видов преступлений. Конечно, это была брешь в работе юриста. Знать законы - хорошо, но нужно и уметь их толковать. Наруто, правда, уже долгое время обещал сам себе исправиться... Долгое время... Где-то с первого курса университета, когда увидел список рекомендуемой литературы.
- Это мне отец дал, - чуть склонив голову, объяснила Хината, со смущенной улыбкой наблюдая, как Наруто листает книгу по её закладкам.
- А кем работает у тебя отец? – чисто из интереса спросил Наруто, пытаясь сделать из гримасы умное лицо, но своего благородного дела не бросил.
- Он..., - Хината немного замялась. – ...возглавляет Бюро расследования уголовных дел в Министерстве юстиции.
Наруто мысленно присвистнул – элита, черт её раздери!
- И хочет, чтобы после окончания практики я встала на кадровый учет в эту организацию. Многие из моей семьи работают там, - со вздохом продолжила Хьюга.
- Ну, это престижное место, - Наруто пожал плечами, в упор смотря на вмиг погрустневшую девушку и не понимая, что же все-таки не так. – Работа там аналитическая, спокойная, не «грязная», как у нас - нервы дольше проживут.
- Но я... не хочу там работать, - с силой выдавила из себя девушка, отводя глаза.
- Не беда, а где хочешь? – Наруто уже чувствовал себя в роли старшего брата, которому решили излить душу.
- В по... Ты будешь смеяться! – внезапно заявила Хината, лицо девушки окрасилось рваными пятнами, губы упрямо сжались, а серые невзрачные глаза словно бы с вызовом прожгли в собеседнике дыру.
«Ого, какие страсти-то творятся, - мысленно поаплодировал Наруто. – Ей бы в таком «бешеном» состоянии часов этак десять-пятнадцать в день походить – цены не будет!».
- Если я позволю себе посмеяться над такой агрессивной девушкой, к моим шрамам прибавятся ещё парочка, - Наруто ткнул себе в щеку, покосившись на ухоженный маникюр с длинными заостренными кончиками ногтей Хьюги. – А мне они не к чему.
Хината вновь смутилась и убрала свои руки под стол – от греха подальше.
- А... откуда у тебя эти шрамы? – пробормотала себе под нос девушка, видимо, давно мучивший её вопрос.
- С кошкой в детстве пытался поцеловаться, - с серьезной миной на лице пошутил Наруто и, вновь увидев на миловидном личике легкую улыбку, тоже улыбнулся. – Не уходи от темы, куда ты собираешься идти работать?
- В по... полицию, отдел по связям с общественностью, - девушка грустно покачала головой, смотря куда-то в пространство. – Отец говорит, что это позор, наследнице семьи юридической элиты, идти в «низы».
- Пфф, уж извини, но не сильно твой отец ценит тех, на ком порядок держится. Отдельный сотрудник полиции впахивает больше, чем отдел бюро министерства, – аккуратно отложив в сторону книгу (она ему всё равно не понравилась), Наруто задумчиво встрепал волосы. - Слушай, родители – люди, конечно, хорошие, но жить-то тебе. И работать тебе.
- Да, - девушка отвернулась к окну, разглядывая проезжую часть. – Я хотела окончить юридический факультет и получить второе высшее – хотела пойти учиться на психолога. Проработать первое время в районном отделении общественным помощником, потом – на полную ставку, когда получу второй диплом.
- «Хотела»? – уточнил Наруто.
- Сейчас я уже не знаю, как быть. Когда я училась в начальной школе, к нам приходила женщина из полиции, она знакомила школьников с правилами дорожного движения. Тогда мне, несмышленой девчонке, она показалась такой замечательной, такой уверенной в себе – от неё шла такая мощная энергетика. С тех пор я её не встречала, но Юхи–сан стала моим идеалом и, можно сказать, предопределила цель моей жизни. Глупо звучит, правда?
- Отнюдь, - серьезно качнул головой блондин. – Продолжай.
- Но я... я не смогу, - девушка стиснула край стола. – Как бы я не хотела этого. Зачем обманывать себя? У меня слабый характер – я могу работать только с бумажками, не с людьми. Наверное, мой отец прав – я безнадежна.
- Никогда бы не подумал, что тебе предопределена судьба канцелярской крысы, - хмыкнул её собеседник – девушка вскинула удивленные глаза. – У тебя есть мечта? Есть – так отстаивай её! Какая разница, что думают другие?
- Но... я...
- Ты – это ты, со своими недостатками и достоинствами. Умная, трудолюбивая, красивая девушка, у которой есть мечта. Ты просто должна научиться говорить «нет» тем, кто хочет сбить тебя с выбранного пути. Да, у тебя добрый характер, но кто сказал, что это плохо? Доброта тоже имеет свои границы – если тебя разозлить, никому мало не покажется. Я сам несколько минут назад стал свидетелем твоего гнева – и поверь мне, я искренне сочувствую тому человеку, который рискнет вывести тебя из себя.
В течение всей его пламенной речи Хината не отводила от него взгляда больших серых глаз – она была просто поражена его уверенностью, которой ей самой так не хватало.
- Да посмотри хотя бы на меня – я с грехом пополам окончил юрфак! Но, черт побери, я плевать хотел, что большинство преподавателей пророчили мне в прокуратуре максимум должность уборщика. Главное, что я сейчас работаю в этом кабинете, имею удостоверение работника прокуратуры, и на достигнутом останавливаться не собираюсь. Пока я не сяду в кресло генерального прокурора – хрен меня кто-либо остановит!
- А твои родители были не против? Что ты пошел в прокуратуру? – внезапно поинтересовалась Хината. Наруто, не ожидавший такого вопроса, как-то сразу сник и закусил губу.
- Да я у них как-то и не спрашивал... Взял да пошел.
Девушка выжидающе смотрела на него в надежде, что Наруто что-нибудь ещё расскажет о себе, но, заметив, как переменился юноша в лице, не стала настаивать.
- Я тут подумала, - Хината, улыбаясь, наклонилась вперед и заговорческими тоном прошептала. - У нас обоих должно всё получиться!
- Не сомневаюсь!
На этой оптимистической ноте их душевный разговор прервал Чоуджи. Оглядев кабинет в поисках чуда, он остановил взгляд на застывших фигурах Наруто и Хинаты, ещё раз осмотрел пустые столы, убедился, что никого больше в кабинете нет, и вновь вернулся к присутствующим.
- Шино ещё не вернулся? – по его виду можно было предположить, что в мире наступил конец света. Или наступит в ближайшее время. Получив в ответ отрицательное молчание, Акимичи удрученно вздохнул и взмахнул зажатым в кулаке телефоном:
- Наруто, собирайся!
- Куда? Зачем?- зевнул блондин.
- Шикамару задерживается. На заседание по рассмотрению ходатайства поедешь ты!
И... тишина – все в комнате замерли. Хината испуганно таращилась на Наруто – она осознала смысл сказанных слов гораздо быстрее самого адресата и уже успела за него испугаться.
- Ты же сейчас пошутил, правда? – ответ он увидел ещё до того, как Акимичи рот раскрыл – у того на лице крупными буквами было написано, что шутки кончились.
- Нет, Наруто. У нас всего сорок минут, пошли!
- Чоуджи..., - Наруто облизал губы, пытаясь понять, что происходит. – Ты хочешь, чтобы я поехал представлять сторону обвинения против Учихи Итачи?
Нетерпеливый утвердительный кивок.
- Нет, ты всё-таки шутишь. Он меня по кафедре размажет и не заметит! Я даже дело в глаза не видел! Ты хочешь меня на всю прокуратуру опозорить?!
- Наруто, у нас безвыходная ситуация. У Шикамару телефон не отвечает, Шино не успеет вовремя, остаешься только ты. Потому что если мы не представим в суд хоть кого-нибудь, нам всем влетит оттуда! – красноречивый жест в сторону потолка, явный намек, что над ними сидит ещё прорва чиновников, которые только и ждут их проколов.
- А если мы представим меня, влетит за проигранное заседание мне! – блондин не менее красноречиво ткнул пальцем себе в грудь.
Чоуджи нетерпеливо пожал плечами – прорва чиновников была для него весомее одного Узумаки Наруто.
- У тебя нет выбора – или ты едешь на заседание, или я пишу в месячном отчете, что ты отлыниваешь от работы.
Челюсть блондина медленно отвисла – такой подлости со стороны самого доброго и непосредственного коллеги он ожидал в самую последнюю очередь. Удар ножом в спину – прямо между лопаток!
– Пока мы едем, ты читаешь дело, а перед заседанием Ирука–сан расскажет тебе, что они с Шикамару разработали за выходные, - окончательно добил ошалевшего блондина Акимичи и с чувством выполненного долга покинул кабинет – пока Наруто не пришел в себя, у него было несколько минуток, чтобы доесть прерванный звонком Шикамару обед.
До Наруто, наконец-то, дошло, в каком катастрофическом положении козла отпущения он оказался. Ещё будучи студентом – практикантом он краем уха слышал, что в экстренных ситуациях и в случаях недостатка людского ресурса помощникам прокурора приходится экспромтом выступать в судебных заседаниях, без надлежащей подготовки. Все преподаватели на лекциях в один голос вдалбливали им в головы, что подобные инциденты неприемлемы, поэтому прокуроры должны так скоординировать работу своих подопечных, чтобы все везде успевали. Теория – красивая, практика – отвратительная.
- О... блядь! - в кои-то веки эта фраза надолго закрепится «девизом» за одним кабинетом Центральной прокуратуры. Но Наруто в данный момент совершенно забыл про Хинату, при которой сам же просил остальных не выражаться – ему только что сообщили, что его карьера летит к чертям на кулички.
«Где справедливость, я вас спрашиваю?!»
- И почему Какаши угораздило именно на этой неделе свалить в командировку? – пробормотал риторический вопрос себе под нос Наруто, уже расположившись на переднем сидении служебной машины и листая внушительный томик уголовного дела. Главной отличительной особенностью его бывшего сенсея была просто максимальная педантичность, доводившая до зубовного скрежета адвокатов и являющаяся личной головной болью Хатаке Какаши, которому как прокурору района надлежало проверять все поступившие из полицейского управления уголовные дела и поддерживать обвинение по ним в суде. Зато судьи за его дела чуть ли не дрались под дверью председателя суда: грамотно расследованное дело является залогом вынесения справедливого приговора.
Наруто с одной стороны, конечно, уважал такой трудолюбивый подход к своей работе, но сейчас, когда нужно было вычитать самое главное, и желательно в кратком изложении – это самое «главное» растекалось по четырем десяткам страниц. Старый добрый студенческий способ читания по диагонали сработал только на первых пяти страницах – далее Наруто запутался и со вздохом вернулся к началу.
Оставалось только тихо надеяться, что у автора-составителя этих бумажек найдется шпаргалка по краткому изложению материалов уголовного дела. Хотя, учитывая какую-то маниакальную любовь Ируки–сенсея к четкому и подробному изложению, его «шпаргалка» растечется мыслью по древу на добрых полчаса, которых у них нет.
Когда машина остановилась около здания суда, блондин скоростными методами осилил только десять страниц, в конце концов поняв, что его единственная судьба в сегодняшний день – быть размазанным по кафедре. Нет, конечно, он и не строил себе воздушных замков, что первое же свое заседание с блеском выиграет, с его-то отсутствием опыта публичных выступлений, но, блин, так отстойно!
«Интересно, что лучше: проиграть элитному адвокату или выиграть у какого-нибудь быдла?» - с такими неутешительными мыслями Наруто вылез из машины. – «Но в войне дизайнеров я у тебя выиграю!» - и погрозил томиком дела внушительному зданию правосудия.
- Ирука–сан подъедет через десять минут, сказал, чтобы ты посмотрел вот эти листы, - взяв из рук коллеги квадратик бумаги, Наруто быстро пробежал глазами по цифрам. Заказывали шпаргалку – вот вам и пожалуйста.
Но неприятности на этом и не собирались заканчиваться.
- Акимичи? Узумаки? – знакомый голос окликнул их с другой стороны парковки. Его обладатель – высокий шатен с серыми невзрачными глазами направился прямиком в их сторону.
«Ещё одного ботана здесь не хватало!», - удрученно вздохнул Наруто, внимательно изучая приближающегося однокурсника. Не поймите эту мысль превратно – ни к пионам *, ни к любителям ботаники удостаивающиеся этого звания не относились. Наруто в своё время окрестил подобным образом всех отличников, независимо от того, были они гениями от природы или простыми зубрилами. Отдельно к представителю известной фамилии Хьюга неприязни блондин не питал, но зазнавшаяся сущность последнего сильно раздражала его ещё с университета – «расступитесь, идет элита».
За полгода с их последней встречи на выпускном Нейджи не сильно изменился. Судя по всему, он также отдавал предпочтение одежде на заказ – только теперь ценник его гардероба подскочил раза в два. Легкий ветерок трепал длинные, собранные в аккуратный полураспущенный хвост, волосы. И взгляд не изменился, оставшись таким же пронзительным и прямым.
- И года не прошло, Хьюга! – улыбнулся как можно шире Наруто, облокотившись о капот машины. Он не упустил тот нюанс, что бывший однокурсник обратился к ним по фамилиям, словно ставя между ними барьер. Нейджи был полной противоположностью своей младшей кузины.
- Верно, - сдержанно подтвердил шатен, остановившись в нескольких шагах от них. Наруто сощурил глаза – что надо от них этому пижону? Шикамару упоминал, что Нейджи стал одним из немногих счастливчиков, кому удалось попасть в знаменитую адвокатскую контору «IS»: самомнения Хьюги сейчас бы на всю прокуратуру хватило – и ещё бы на соседнюю осталось. Просто поздороваться и поинтересоваться здоровьем и погодой он бы не подошел.
- Мне сказали, что моя кузина проходит практику у вас. Это правда? – спросил Нейджи.
- Да, - поспешил вмешаться Чоуджи, приверженец мирного разрешения конфликтов. – Прошла всего лишь неделя, но Хината уже зарекомендовала себя с самой наилучшей стороны. Мы как раз накануне тебя вспоминали – в скрупулезности и упорности вам обоим отказать нельзя.
- Понятно, - Нейджи сразу же потерял к ним интерес, словно бы соизволил подойти к ним только ради того, чтобы получить ответ на свой вопрос – остальное он просто пропустил мимо ушей. Наруто недоуменно нахмурился, не понимая, за каким чертом Хьюгу заинтересовало место практики младшей двоюродной сестры. Шатен, словно прочитав его мысли, снизошел до ответа:
- Можете передать Хинате, что вскоре её переведут на другое место.
- Что-то случилось? – недоуменно поинтересовался Чоуджи.
- Это ещё почему? – взвился Наруто. – Хината хорошо справляется с поручениями.
- Дело не в Хинате, - пожал плечами Нейджи. – Представитель семьи Хьюга не должен проходить такую важную практику где попало.
Наруто сощурился: он не привык молчать, когда в его адрес или адрес его друзей направляют плохо замаскированные оскорбления!
- А может быть, вы дадите возможность самой Хинате выбирать, где она будет проходить практику? Или в вашей семье это не принято?
- Наруто! – предупреждающе шикнул Чоуджи, напоминая, что они приехали сюда по форс-мажорным обстоятельствам и не драку затевать. Сначала надо с ходатайством разобраться, а потом языками чесать и выяснять отношения!
- Нейджи! - услышав знакомый голос, Наруто сначала подумал, что ослышался и у него на почве нервотрепки появились галлюцинации. Но когда тот самый незабываемый спокойный голос, который в порыве гнева обозвал его неудачником и уродом буквально несколько дней назад, сказал, что им пора в шестой зал, Наруто был готов провалиться сквозь землю. Шестой зал – это же его адрес! Какого...? Неужели замена?
Чувствуя подвох, он медленно развернулся и уставился на источник звука. Не надо обладать большой фантазией, чтобы догадаться, кто это был. Учиха Саске, обращая на окружающих столько внимания, сколько необходимо уделять назойливым насекомым, собственной персоной подошел к Нейджи. Судя по поведению, из их небольшой компании главенствующая роль принадлежала ему.
Наруто спокойным темпераментом никогда не отличался, но сейчас его просто трясло – хотелось орать, вопить, рвать, метать – в общем, не сидеть не капоте машины и не смотреть, что вытворяют из себя эти два адвоката, вчерашние студенты, пусть и первой величины. Пуп земли, если таковой существует, и тот ведет себя скромнее!
«Ладно, раз меня записали в разряд насекомых, я буду делать то, что лучше всего умеют делать именно насекомые – жалить!»
- Нейджи, ты нас забыл познакомить со своим другом, - несколько граммов ехидцы и желчи сыграли свою роль – адвокаты мгновенно развернулись к нему.
Теперь Наруто с ясностью припомнился тот разряд электричества, пронзивший коридор суда, когда Какаши с Итачи столкнулись на периферии взглядов. Тогда он подумал, что их противостояние окрашено неприязнью, но сейчас понял, что ошибался. Это была искра соперничества – сейчас юноша на собственной шкуре прочувствовал её действие, когда от самых кончиков пальцев по всему телу ринулся огонь – желание только победы, не отступать, идти до самого конца.
«Чтобы я проиграл... своё первое заседание... этому... адвокату?! Держите карман шире!», - и только внутренний голос мельком напомнил, что дело он так и не дочитал. Но это были уже мелочи.
* Университет Васэда – один из двух самых престижных частных университетов Японии. Более подробная информация – здесь.
* Игра слов: ботан (牡丹 - в пер. с японского) – пион.
Продолжение следует...