На Токио обрушилась бушующая стихия, сминая, раздирая своими яростными нападениями незащищенные улицы города. Яркие стенды с рекламой покачивались в такт завываниям ветра – того гляди, упадут. Человек такой же: достаточно одного правильно подобранного слова, чтобы полностью его разрушить. Словно взмахом острого клинка рассечь его самоуверенность.
Черные тучи полностью закрыли небо. Изредка среди них проскальзывала одинокая мимолетная молния, а через некоторое время воздух сотрясал гром.
Итачи молча провел пальцами по стеклу, наблюдая за ночным мегаполисом. Проспекты, перекрестки, переулки... Они ничуть не изменились, хотя прошло уже три года. Может, город и меняется, но ночной покров смывает пространство и время, превращая это место в свою, неподверженную изменениям арену.

- Ностальгия? – поинтересовался Пейн, накладывая свою правую руку поверх его. Ладонь холодная, прямо ледяная. Аметистовое кольцо на большом пальце, такое же холодное, как и рука, сверкнуло во вспышке молнии, отражая черный иероглиф – «Ноль».
- Воспоминания, - спокойно отрезал Итачи, наблюдая за отражением в стекле. Тогда тоже был ливень. Три года назад. Темные глаза на миг пересеклись с лиловыми.



... на миг темные глаза пересеклись с лиловыми. Моргнув, Итачи отвел взгляд и спокойно пошел к выходу из университета, в то время как странный рыжий парень, всем внешним видом смахивающий на неформала, продолжал смотреть ему вслед, стоя под деревом. Хотя Итачи это мало волновало...
Для Токио этот март выдался необычайно дождливым, пока дойдешь до дома – полные ботинки воды наберешь. Как назло, Итачи, собиравшийся в университет впопыхах, забыл взять зонт. И сейчас пожимал плоды своей забывчивости: волосы намокли, прилипая к лицу унылыми прядями, пропитавшийся влагой пиджак стал скорее тяжестью, чем спасал от холода, в ботинках хлюпала вода.
В тот день он сдал последний государственный экзамен. И хотя всё прошло гладко, пришлось в прямом смысле слова заболтать всю аттестационную комиссию. В ночь перед экзаменом главе семейства стало совсем плохо, пришлось вызывать скорую, а под утро забирать усталую Микото из больницы. Какие тут, к черту, экзамены?

Чей-то взгляд продолжал настойчиво жечь спину. На повороте Итачи скосил глаза – тот странный парень следовал за ним. Шел размеренным спокойным шагом, будто наслаждаясь прогулкой под дождем. Он тоже весь промок – черная футболка плотно прилипла к телу.
Так они и шли, не упуская друг друга из виду – два квартала, три, четыре... Расстояние не менялось, но преследователь и не отставал. Мимо проносились машины, разбивая лужи и обдавая редких прохожих фонтанами брызг. Итачи в этот момент было всё равно – видимо, откат от бессонной ночи и напряженной экзаменационной атмосферы дал о себе знать, превратившись в полное безразличие к окружающему миру.
Когда до дома осталось всего несколько метров, его преследователь ускорил шаг и приблизился к нему на достаточно близкое расстояние, чтобы можно было услышать собеседника сквозь шелест дождя и шум уличного движения.

- Эй, ты ведь Учиха? – хладнокровно спросил рыжий.
- Вряд ли ты шел столько кварталов только ради того, чтобы спросить об этом? – парировал Итачи, продолжая идти вперед и даже не оглянувшись назад. Его собеседник даже бровью не повел.
- Да меня дошли слухи, что глава юридической конторы «IS» скоро покинет пост, завещав своё кресло тебе, - это прозвучало, как утверждение, и Итачи напрягся. – Тем более что из больницы его выпишут уже очень нескоро. А если брать в расчет поставленный врачами диагноз, Учиха Фугаку уже никогда не сможет руководить «IS».
Итачи остановился, стараясь скрыть удивление. Никто, кроме членов семьи, не знал о госпитализации известного адвоката, а об окончательном диагнозе – тем более. Главврач больницы обещал в целях спокойствия семьи держать всё в тайне так долго, насколько это возможно. Итачи лично попросил его об этом, чтобы журналисты не донимали звонками уставшую Микото. Кроме того, информация об окончании карьеры Фугаку некоторых не столько заинтригует, сколько порадует. Много кого из конкурентов подобный расклад очень даже устраивал.

Пока Итачи пытался понять, где произошла утечка информации и что надо быстро предпринять, рыжий спокойным шагом прошел мимо, даже не остановившись.
- Ты из СМИ? – теперь они поменялись местами, и уже Учихе пришлось догонять своего бывшего преследователя.
- Отнюдь, - впервые на лице незнакомца мелькнуло что-то, отдаленно похожее на усмешку. – Можешь считать меня слишком любопытным и много знающим прохожим.
- Тогда не лезь не в своё дело, - спокойно, но с заметными нотками угрозы в голосе прошипел Итачи.
- А если полезу? – внезапно его собеседник обернулся, сверкнув необычным оттенком лиловых глаз. На этот вопрос у Итачи не было ответа: любопытство – одно из самых неутолимых человеческих пороков, с которым практически невозможно совладать. Госпитализация не являлась охраняемой законом тайной, соответственно, её распространение не являлось противозаконным.
- «IS» останется лидером на рынке адвокатских услуг, независимо от того, кто будет ею управлять, - он пошел вперед, даже не оглянувшись назад.
- Не выдержишь, - послышалось вслед.

Он вспомнил слова того парня пару месяцев спустя, увидев отчеты о финансовом состоянии фирмы. Неизвестно, какими силами контора держалась в последние несколько месяцев: было просто чудом, что её не объявили банкротом. Бухгалтера только пожимали плечами, старательно пряча глаза. Похоже, во время болезни бывшего директора здесь завелись паразиты, хорошо подправившие себе финансовое положение засчет чужого бюджета. На вопросы Итачи отвечать просто отказались – никто всерьез не воспринимал, что адвокат, только на днях получивший лицензию и ещё не выигравший ни одного дела, будет управлять фирмой. Поэтому пришлось решить проблему категоричным методом – уволить большую часть старого, порядком разросшегося кадрового аппарата. Может, всерьез Итачи и не воспринимали, только полномочия директора у него были очень серьезные. И подпись на приказе была прямым тому доказательством.
Учиха лично отобрал себе новых сотрудников, делая ставку на молодых и перспективных специалистов. Репутация «IS» продолжала поддерживать конторе статус лидера, поэтому даже смена руководства не отпугнула клиентуру. Но все они были птицами невысокого полета, и выигранные дела еле покрывали убытки.

Ещё одна проблема назрела, когда финансовым положением фирмы заинтересовалась налоговая инспекция. Шисуи, уже работающий вместе с Итачи, прямым текстом предложил дать инспектору взятку и тем самым замять дело хотя бы на полгода, а там как-нибудь они бы встали на ноги. Для их безвыходной ситуации идея была неплохой, но таила в себе опасность: если взятку не примут, им точно придет конец.
А за день до проверки... на пороге конторы появился один молодой человек... и представился Дейдарой. Заявил, что нуждается в юридической помощи хорошего адвоката, так как со дня на день начнется судебное разбирательство – ему и ещё нескольким лицам предъявляют обвинение в продаже опия. И выложил чек на круглую сумму, пообещав, что удвоит её, если срок приговора будет не больше года. Только за блондином закрылась дверь, Шисуи сразу посоветовал избавиться от этого клиента: конечно, адвокатура в большинстве случаев работает не с «чистыми» клиентами (а Дейдара невинной овечкой явно не выглядел), но с наркодилерами лучше не связываться. Кроме того, этот Дейдара требовал сотворить ему чудо: при всех уликах снизить срок с семи лет до одного года!

Шисуи был реалистом и подсознательно чувствовал, что таких подачек судьба не предоставляет. Итачи тоже чувствовал, что здесь дело не чисто, но цифры в бухгалтерских книгах вынудили его согласиться на это дело.
Процесс закончился ровно через месяц.

В большинстве случаев задача адвоката сводится к тому, чтобы, оперируя собранными следствием доказательствами, убедить суд, что их недостаточно, чтобы вынести обвинительный приговор. Итачи так и сделал, ударив по самому сильному и одновременно самому слабому месту стороны обвинения – видеопленке, на которую оперативный работник заснял сам процесс продажи наркоты.
«Благодаря» его усилиям видеопленка с оперативными материалами продажи наркотиков было признано недопустимым доказательством *. Итачи доказал, что Дейдара, как главный обвиняемый, должен был присутствовать при оформлении видеопленки. Но в соответствии с показания самого Дейдары, протокол он получил, только находясь в следственном изоляторе. Таким образом, следователем был грубо нарушен порядок процессуального оформления – вызванные в суд понятые ** даже двух слов связать не смогли и под психическим давлением адвоката, признались, что обвиняемый действительно не присутствовал при оформлении доказательства.
Прокурору, рассчитывавшему на быстрое разрешение этого дела, пришлось затягивать процесс в поисках новых доказательств. Сам факт присутствия Дейдары на месте преступления скрыть не удалось: это подтвердил своими показаниями потенциальный покупатель, также схваченный вместе с ним. Но вот действия, совершенные блондином, подверглись такой интерпретации со стороны адвоката, что прокурору оставалось только сидеть за своей кафедрой и пыхтеть от злости.

Оперативные материалы утратили силу, свидетелей не было, предъявленное обвинение разваливалось на глазах. Судье, скрипя зубами, ничего не оставалось, как назначить главному обвиняемому срок шесть месяцев лишения свободы.
Возможно, на этом все и закончилось бы. Дейдара своё обещание выполнил – благодаря прибыли от этого громкого дела, фирма крепко встала на ноги. А лично Итачи пришлось в буквальном смысле слова «отбиваться» от клиентуры. Шисуи, наконец, успокоился и даже предложил нанять пару охранников, чтобы они наблюдали за порядком – кресел в приемной уже не хватало.

Всё началось два месяца спустя, когда Дейдара оказался на свободе. В СМИ прокралась информация, что того самого человека, который являлся покупателем товара, нашли у себя на квартире... вздернутым на собственном галстуке. Следствие и прокуратура всполошились, только каких-либо связей между недавним судебным процессом и происшествием найти не смогли. Предсмертная записка лежала на столе, медэксперт обнаружил в теле остатки алкогольного опьянения, а его жена подтвердила, что накануне они с мужем крупно повздорили. Доказательств аферы не было.
Дело закрыли, прикрыв свою беспомощность вердиктом – самоубийство.
Только вынесенное решение Итачи не успокоило: не каким-то самоубийством, а намеренным хладнокровным четко рассчитанным убийством. Он редко встречался с Дейдарой вне суда: тот просто не желал с ним разговаривать, ссылаясь на то, что все свои показания он уже дал следователю, соответственно, они есть в материалах уголовного дела. И ничего нового сообщать не собирается, а всё остальное – это работа адвоката. Подобное поведение было нехарактерно для человека, который хочет, чтобы его вытащили из петли. Даже преступника. Значит, существовали какие-то иные связи, и Дейдара не хотел, чтобы о них узнал даже его адвокат.

Всё разрешилось само собой, когда в одну из пятниц, в конце рабочего дня, секретарь не сообщила, что пришел какой-то странный человек и потребовал аудиенции, даже несмотря на то, что приемные часы уже закончились.
- Он просил передать вам, что..., - женщина замялась, - что «IS» - всего лишь капля, которую легко стереть со стекла.
Итачи вскинул бровь. В тот день тоже шел дождь...

Продолжение следует...