Фэндом: Sherlock BBC
Автор: Канаме СейюЖанр: Drama
Персонажи: Грегори Лестрейд/Джон Ватсон
Рейтинг: PG-13
Дисклеймер: Право авторства и иные личные неимущественные права принадлежат
автору, совместное право использования произведения –
автору и
заказчику. Произведение не преследует извлечения коммерческой выгоды, размещение на иных ресурсах возможно исключительно с совместного согласия правообладателей.
Предупреждение: Пост-канон, OOC.
Примечания: Отзывы, предложения и конструктивная критика приветствуются.
Заказчиком произведения является
Hort., в честь дня рождения которого и создано это безобразие.
Автор, до сего прекрасного момента охватывающий своими извращенными творческими помыслами только аниме, тихо сидит в сторонке и (
не рыпается) размышляет о превратностях канона.
Глава I. Кофе
Глава I. Кофе
Инспектор Лестрейд покачал головой и отвернулся от трупа. Стоило отойти на несколько шагов, как его место тут же оккупировала парочка экспертов, с остервенением высматривающих в размазанных по персидскому ковру мозгах что-то типа доказательств. Виновница всего беспорядка сидела в соседней комнате и как миленькая изливала душу составляющему протокол полицейскому – от ее бурных рыданий разболелась голова даже у вызванного на место преступления психиатра.
Инспектор за время своего немалого профессионального стажа насмотрелся многого и мало доверял добровольным покаяниям подозреваемых – обычно такой кротости хватало только до первого свидания с адвокатом, поэтому сейчас очень важно было собрать все мало-мальски важные доказательства – чтобы дело в суде не выгорело.
Лестрейд бросил за плечо еще один взгляд – да, в такой удар было вложено столько накопленной взаимной «любви» к свекрови, что дорогой ковер не спасет даже самая лучшая лондонская химчистка. Орудие убийства, валяющуюся рядом с камином кочергу, уже упаковали.
Седьмое убийство за неделю, не считая трех похищений, пяти изнасилований... и еще пары самоубийств – для полного набора. Одно дело шло за другим, и не успевал инспектор просто сесть за стол, чтобы составить хотя бы план расследования, как очередной звонок сотрясал телефон, и все начиналось заново, как по старому, но хорошо отрепетированному сценарию – вызов на место преступления, ориентировка на местности, первичные следственные действия, опрос свидетелей и так далее, вперед по наклонной. И что самое интересное, все преступления были как на подбор бытового характера – куда только подевались крупные финансовые махинации и ограбления века? Да хоть самое захудалое заказное убийство – и то днем с огнем не сыщешь!
Создавалось странное, но очень стойкое ощущение, что после смерти главного злодея Мориарти мир почувствовал острый недостаток в хорошем добротном зле и навел на людей морок, натравливая всех друг на друга.
Лондон медленно и верно скатывался в пропасть безумия, утягивая за собой Скотланд-Ярд.
В машине было достаточно прохладно, но сидящей в ней человек не воспользовался лежащим в углу оранжевым одеялом. Похоже, он совсем не чувствовал дискомфорта, хотя было видно, что руки слегка покраснели от холода.
- Я ведь правильно помню, ты пьешь кофе без сахара? – инспектор нахмурился собственному вопросу: он точно это знал, но откуда – никак не мог вспомнить.
Джон скосил глаза на чашку – поблизости не было автоматов, значит, инспектор налил напиток из собственного термоса. Он аккуратно взял одноразовый стаканчик, совершенно не беспокоясь, что может обжечь пальцы.
Лестрейд, криво усмехнувшись, налил и себе, хотя сейчас, в четвертом часу ночи, не было смысла пить бодрящий напиток: организм давно работал на автопилоте, ожидая момента, когда все энергетические запасы закончатся, и он сможет выключиться.
- Извини, что выдернул тебя.
Лестрейд говорил это ночь за ночью, день за днем, так, что эти слова лишились того смысла, которые в них были вложены изначально – они превратились просто в привычку. Он намеренно «выдергивал» Джона из рутины будничной жизни в мир, наполненный преступлениями, скандалами, загадками, хотя это ему немалого стоило. Уважение к инспектору, отстаивающего нынче непопулярную версию профессиональной «чистоты» знаменитого детектива-консультанта, вступало в конфликт с общественным мнением и внутренними убеждениями.
- Ничего страшного. «Быт»?
Лестрейд обреченно пожал плечами. «Быт» означало обычное, ничем не примечательное расследование, которое можно спихнуть на плечи обычного полицейского следователя, но сейчас этот самый «быт» составлял основной объем работы инспектора, и отказаться от нее было невозможно.
- Может, я могу чем-нибудь помочь, с бумагами? – косо улыбнулся Джон, пряча старую искренность за новой жалкой неестественностью, словно боясь, что, согласись он оказать помощь в расследовании, вновь закровоточит свежий рубец.
Инспектор вздохнул и достал из кармана пачку сигарет, повертел в руках и положил обратно. Он был самым частым свидетелем методик расследования знаменитого детектива, как в его голове множество никак не связанных на первый взгляд фактов превращались сначала в версию, а потом – в теорию. У Шерлока никогда не было предположений или домыслов, он оперировал сотканными из паутины фактов версиями, которые подтверждались либо полностью либо частично, иного просто не было дано.
Они доверяли друг другу, делились мыслями, версиями, страхами, иногда использовали друг друга для очередного сумасшедшего эксперимента. Со стороны их жизнь выглядела дикой и странной, особенно для людей, привыкших жить в тюремных рамках правил социума. Выйдешь – превратишься либо в героя, либо в преступника, а грань, лежащая между этими понятиями, очень тонка.
- Я не против твоей помощи.
- Инспектор! – стоящая рядом с машиной сержант Донован оказалась невольной свидетельницей их последних слов. – Вы знаете правила – посторонним лицам доступ к материалам Скотланд-Ярда строго запрещен, а с тех пор, как… - она замялась, быстро вскинув глаза на Джона. – С того самого инцидента нам строго-настрого запрещено…
Для Лестрейда тоже существовали правила – законы английской державы. Они тоже были выдуманы людьми – небольшой кучкой, протирающих штаны в парламенте и судах. Законы бездушны, поэтому ими легко управлять.
- Я также хорошо знаю правила, как и вы, сержант Донован, - спокойно откликнулся инспектор. – А вы не припоминаете то самое правило… про иерархичную подчиненность сержантов инспекторам?
Лестрейд тонко поставил свою подчиненную на место, та поджала губы, недовольная, развернулась и отошла.
Салли же не собиралась признавать свою ошибку, как и не могла полностью поверить в то, что человек, постоянно подкалывающий ее самолюбие, закончил жизнь самоубийством. Она так и ни разу не сходила на кладбище.Глава II. Эклектика
Глава II. Эклектика
По настоящему город засыпает только под утро, в промежутке между четырьмя и шестью – рестораны дожидаются ухода последних гостей, таксисты вяло прочесывают районы в поисках загулявших пассажиров, и сопровождающий город шум стихает...
Они шли по дороге молча, каждый думая о своем. Лестрейд смотрел на город, чувствуя, что чего-то не хватает, будто у него отобрали какую-то важную частичку, и теперь что-то в этой мозаике будничной жизни стало неправильно.
- Ты до сих пор живешь на Бейкер-стрит?
Джон криво усмехнулся, но ничего не сказал. Он опять начал прихрамывать, но не носил с собой костыль, хотя было видно невооруженным глазом, что соматическая хромота доставляла ему неудобство. В нем появилась скрытая циничность к окружающему миру, он перестал доверять людям, а журналистов так просто презирал, хотя на интуитивном уровне понимал, что у каждого из них была своя работа. Большинство из этих людей просто зарабатывали себе на хлеб сплетнями и скандалами. История великого сыщика продолжала привлекать к себе внимание публики – ее обсуждали, ее анализировали, рассматривали под лупой общественного тупизма все – от членов правительства до бедноты. В ней выискивали мелкие, порой просто незначительные детали, каждая из которых превращалась в самостоятельную историю фантастического характера, и некоторое время спустя уже никто не мог точно сказать, где скрывается правда, а где – вымысел.
Дом на Бейкер-стрит не изменился. Из окна на первом этаже тянуло свежей утренней выпечкой – насколько знал инспектор, сейчас там заведовал новый владелец. Его предшественнику, некогда по наводке Шерлока получившему неплохую взбучку от миссис Хадсон, пришлось съехать – жить рядом с женщиной с уязвленным самолюбием себе дороже.
Третья ступенька лестницы уже не скрипела: ее починил какой-то постоялец, кажется, прямо перед теми событиями. Желудок вяло отозвался голодным зовом, но в холодильнике оказалось только пиво.
- Будешь?
Время текло словно в замедленной съемке: они сидели рядом на диване, смотря прямо на желтые линии на стене. Сейчас в опустевшей квартире даже смайл выглядел погрустневшим. Легкий алкоголь мягко распространялся по организму, смешиваясь с остатками недавно выпитого кофе, превращаясь в итоге в несуразную эклектику.
- Вы были парой, - инспектор словно издалека услышал свой голос.
- Люди считали нас парой, - привычно возразил Джон.
- И правильно делали, потому что отрицать очевидное... - Лестрейд обвел взглядом комнату, - глупо.
Джон нахмурился – ему никогда не нравились подобные разговоры. Лестрейд продолжал:
- Дуалы – я слышал, так называют людей, которые настолько подходят друг другу, что при виде такой близкой связи люди начинают придумывать ей названия в соответствии... – он на секунду замялся, подбирая своей мысли благозвучное оформление, - ...со своими внутренними убеждениями.
Он посмотрел на Джона, отвернулся и снова приложился к бутылке. Что за глупости он нес? Дуалы? Да, он завидовал, ведь он так и не смог найти человека, который смог бы стать его отражением. Что-то внутри стремительно рушилось – ему хотелось бросить все, забыть все, чтобы от него перестали требовать, чтобы никто его не трогал.
- У тебя болит голова?
Джон поставил бутылку на пол и развернул его лицо к себе, внимательно осмотрел покрасневшие глаза, напряженные мышцы лица и, раскрыв ладони веером, дотронулся до лица мужчины.
Его пальцы оказались мягкими, но хватка была крепкой – на задворках сознания мелькнула мысль, что когда-то этими самыми пальцами Джон сжимал холодный скальпель или тяжелый металл автомата. Но сейчас они нежно ласкали виски, изредка спускаясь чуть ниже, надавливая на точки и прогоняя боль. На его пальцах были свежие ожоги – от предложенного кофе, но он не замечал их, рождая прикосновениями приятное тепло, пусть искусственное, но такое настоящее. Протянешь руку – оно обожжет, схватишь – сожжет, но ему уже было все равно: алкогольно-кофейная эклектика снесла все преграды.
Бутылка из-под пива, единственная, которая стояла в холодильнике, одиноко валялась на полу, сохраняя остывающие отпечатки губ.
Лестрейд наклонился вперед, чувствуя на щеке чужое горячее дыхание. Пальцы больно стиснули виски.
- Это в последний раз.
- В прошлый раз тоже был последний, Грег, - легкая доля иронии прорезала эти слова, но хватка на висках ослабла.
Бутылка упала и откатилась в сторону, опрокинутая носком ботинка.
Желание тепла заставило обоих упасть на диван, желание забыть прошлое заставило искать чужие губы, желание быть любимым, здесь и сейчас, заставило идти дальше. Яростно срывать одежду, покрывать оголившиеся участки кожи жесткими поцелуями. Возбуждение опьяняло.
Волны наслаждения сотрясали обоих, принося с собой столь желанное забвение.Эпилог
Эпилог
Инспектор Лестрейд покачал головой и отвернулся от трупа. Стоило отойти на несколько шагов, как его место тут же оккупировала парочка экспертов, с остервенением высматривающих в размазанных по асфальту мозгах что-то типа доказательств.
Лондон медленно и верно скатывался в пропасть безумия, утягивая за собой Скотланд-Ярд.
В машине было достаточно прохладно, но сидящей в ней человек не воспользовался лежащим в углу оранжевым одеялом. Похоже, он совсем не чувствовал дискомфорта, хотя было видно, что руки слегка покраснели от холода.
Инспектор улыбнулся, подавая ему черный напиток. Он улыбнулся в ответ.
Это жизнь. Это эклектика, приправленная кофе.